Развитие экологического кризиса в степной зоне

(Андрей Елизаров, Лаборатория природных экосистем, Самара)

Изучая историю освоения степи, превращения ее в окультуренный сельскохозяйственный ландшафт, можно заметить странное явление: роль и значение самой степи, природных закономерностей степной зоны не понимались и не признавались, хотя основой сельскохозяйственного производства служили именно они. Для леса, лесного хозяйства подобное не наблюдается. Степь длительное время воспринималась только как “дикое поле”, “пустое место”, которое нужно распахать. Человек пытался применить законы природы для борьбы с засухами, неурожаями и другими кризисными явлениями, однако и эта деятельность велась, как правило, в рамках взгляда на степь как на особую, “сельскохозяйственную”, зону, не имеющую своего “природного лица”. Игнорировалось очевидное — то, что сельскохозяйственные угодья находятся там же, в степной зоне, живущей по тем же, что и до прихода земледельца, степным природным законам. Сама основа сельского хозяйства — плодородный чернозем — это ресурс, созданный именно степью, и в иных условиях этот бесценный ресурс деградирует и теряется. По сути, коренной причиной текущего экологического кризиса степной зоны является глубокое заблуждение — непризнание самостоятельной ценности степных экосистем.

Не обсуждая подробно историю освоения степи, перечислим здесь основные этапы превращения степной территории бывшего СССР в в сельскохозяйственный ландшафт. Границы этапов условны и отражают лишь реальные переломные моменты, при этом сами исторические процессы протекали по преимуществу плавно, без скачков.

I. “Досельскохозяйственный” этап, или этап экстенсивного скотоводства (до 1763 г.) — отличался несущественной степенью распашки степей. Известно, что земледелие на этих территориях велось еще со времен неолита, однако это происходило в основном в европейских луговых степях и речных долинах, при этом процент распашки был невелик, площадь пашни нестабильна и экологический баланс территории не нарушался.

II.Этап массовой сельскохозяйственной колонизации (1763—1861 гг.). За условное начало этого этапа можно принять 1763 г., когда было начато генеральное межевание; вскоре после этого — в 1765 г. — были организованы Класс земледельчества при Петербургской Академии наук и Вольно-экономическое общество, провозгласившее одной из своих задач освоение богатейших природных ресурсов степи. Завершился этот этап первой значительной за историю земледельческого освоения степей земельной реформой. Основные черты этапа сельскохозяйственной колонизации: беспорядочное освоение диких земель; быстрая распашка огромных территорий европейской лесостепи и степи при слабой освоенности азиатских степей; очень высокие урожаи при примитивной технике; господство переложной системы; перепроизводство и экспорт зерна; сохранение больших площадей пастбищ в сухих и пустынных степях европейского юго-востока, дающих избыток продукции животноводства.

III. Кризис степного хозяйства (1861-1892 гг.). Результатом предыдущего этапа стал масштабный экологический кризис конца XIX века, инициированный земельной реформой 1861 г. (условное начало кризиса). Земельная реформа характеризовалась переходом большого количества земель в частное пользование новых владельцев, а с другой стороны — интенсивным вовлечением этих новых владельцев в рыночные отношения (в том числе, их включением в международный рынок). Долгосрочным последствием реформы 1861 г. было ухудшение условий производства сельскохозяйственной продукции, вызванное чисто экологическими причинами: сведением лесов; распашкой приречных земель, имеющих водоохранное значение; резким ростом овражной эрозии; падением почвенного плодородия. При таком типе степного хозяйства засухи за этот период неоднократно приводили к потере урожая, а через 30 лет, в 1891 г., случилась великая засуха, вызвавшая голод, который потряс всю Российскую империю.

Основные черты кризисного этапа: по-прежнему слабая освоенность азиатских степей; дефицит земли, раздробленность и малая величина полей; большие площади под межами; отсутствие массового лесоразведения в степи; распашка склонов и прибрежных полос; сокращение наделов; переход к трехпольной системе земледелия.

IV. Этап формирования степного ландшафта по Докучаевскому плану и окончательная дораспашка большинства пригодных степных территорий (1892-1960 гг.). Ответом на кризис сельского хозяйства стал первый в истории стратегический план оптимизации степного природопользования — Докучаевский план борьбы с засухой. Этот первый в истории план сознательного конструирования степного ландшафта был разработан и стал выполняться в 80-х—90-х годах XIX века “Особой экспедицией по испытанию и учету различных способов и приемов ведения лесного и водного хозяйства в степях России”, cозданной по инициативе Вольного экономического общества. В 1892 г. вышла книга руководителя “Особой экспедиции” В. В. Докучаева “Наши степи прежде и теперь”, в которой и был изложен план преобразования природы и сельского хозяйства степи для полной победы над засухой.

Докучаевский план являлся сельскохозяйственным и был направлен на получение устойчивых урожаев и сохранение плодородия почв путем (i) массового полосного лесоразведения — создания сплошной сети лесополос различных рангов, структуры и определенной ориентации, разделяющей территорию на прямоугольные участки и оконтуривающей балки и овраги; (ii) массового строительства водоемов; и (iii) внедрения травопольной системы земледелия. Лесополосы должны были занять 10—20% общей площади степных территорий.

Наиболее интенсивно работы по реализации Докучаевского плана проводились до 1903 г. Но вторая серьезная кампания по его выполнению была проведена в 1948—1953 гг. в виде “Сталинского плана преобразования природы”. Он выражен в постановлении 20 октября 1948 г. “О плане полезащитных лесонасаждений, внедрения травопольных севооборотов, строительства прудов и водоемов для обеспечения высоких и устойчивых урожаев в степных и лесостепных районах европейской части СССР”. Идеологами этого плана стали В. Р. Вильямс и Л. И. Прасолов.

В 1953 г. работы по лесомелиорации были прекращены и в целом Сталинский план свернут, а в 1954—1960 гг. произошла быстрая массовая распашка большинства оставшихся целинных пригодных (и не совсем пригодных) территорий. Именно в этот период была освоена основная часть азиатских степей бывшего СССР. К 60-м годам уже сформировался современный степной ландшафт, основанный на проведенной по-докучаевски системе землеустройства.

Этот этап в истории степей отличался напряженными попытками увеличить производство сельскохозяйственной продукции всеми способами — как интенсивными (целенаправленным выходом из экологического кризиса путем реализации докучаевского плана), так и экстенсивными (доосвоение азиатских степей и максимально полная распашка западной степной подобласти в зонах луговых, настоящих, сухих и частично даже опустыненных степей). При этом, однако, в большинстве случаев экологические интересы приносились в жертву экономическим. Другой характерной чертой этапа стало то, что в его рамках прошла большая часть земельных реформ: столыпинская, колхозная, 1950-х годов.

Докучаевский план был очень прогрессивен: его реализация принципиально изменила весь ландшафт степной зоны. Главным преимуществом плана было единое рациональное планирование и управление землеустройством степной зоны. Его осуществление позволило получать устойчивые урожаи, значительно нейтрализовав и смягчив такие черты степного климата, как суховеи и колебания влажности, предотвратило особенно тяжелые кризисы (подобные тому, что случился в 90-х годах XIX века) и позволило в какой-то степени стабилизировать ситуацию.

К сожалению, и сам этот план, и (в еще большей степени) его практическое исполнение имели существенные недостатки, вызванные главным образом недостаточным учетом и пониманием особенностей степных экосистем, степного биома. Представление о том, что облесение гарантирует стабильность степного ландшафта, оказалось по сути ошибочным. Экология же была развита недостаточно сильно и не смогла серьезно повлиять на внедрение плана в жизнь. Негативную роль сыграло и то, что разработанный в основном для европейских степей план реализовывался без особых изменений по всей степной зоне, т.е. в других условиях.

Итогом стала определенная стабилизация экологической обстановки, но это не смогло остановить перехода всей степной экосистемы, так сказать, на “низшую ступеньку”. Прежнего плодородия почв, например, восстановить так и не удалось. Иначе говоря, степная природа стала функционировать на более низком уровне, не дающем возможности получать такой щедрой, как прежде, продукции.

V. Нарастание нового кризиса (1960—1992 гг.). В этот период общая структура степного ландшафта, соотношение земельных угодий в целом не менялись, не происходило распашки больших территорий, нагрузка на пастбища серьезно не изменилась. Однако в эти годы шло медленное нарастание нового экологического кризиса, вызванного всей предыдущей историей степного хозяйства. Естественное биоразнообразие в ряде степных районов катастрофически снизилось, эрозия и дефляция уничтожали все больше почв, потеря гумуса и смыв пахотного слоя черноземных почв приняли характер катастрофы, угрожающей потерей чернозема — главного богатства степной России. Лесоразведение не смогло этому воспрепятствовать. Участились вспышки численности рудералов и вредителей, моноспециализация районов и укрупнение экономических единиц усилили дискомфортность ландшафта, исчезновение из него природы привело к потере населением своих исторических корней.

Основными экономическими результатами этих процессов стали: хроническая нехватка пастбищ; кризис пастбищного мясного животноводства; плохие условия жизни населения; а главное — угрожающая нехватка зерна, несмотря на все предпринятые ранее меры. В 1964 г. страна с лучшими в мире почвами первый (но не последний) раз закупила хлеб. Принять какие-либо меры было невозможно: производство зерна стало главнейшей целью всех степных регионов и его поддерживали директивно за счет максимальной площади пашни. Это привело к еще большему ухудшению ситуации, когда малоплодородные участки не возвращали даже того зерна, которое было посеяно; обычным стало стравливание посевов скотом, которому не хватало пастбищ; вырубка лесополос с целью увеличения площади полей снижала плюсы докучаевского плана; дораспашка склонов вела к еще более убыстряющемуся росту оврагов — земель, потерянных для любых видов хозяйства; происходило кардинальное нарушение гидрологического режима и пересыхание большинства оставшихся верховьев рек. Во многих районах сельское хозяйство стало убыточным. Плодородие почв стало опускаться на еще более низкую ступеньку.

В числе многих причин кризиса можно назвать непродуманную реализацию Докучаевского проекта, некритическое восприятие докучаевской стратегии степного природопользования, ее автоматический перенос на все природные районы.

Как реакция на такое тяжелое положение, в этот период появились новые перспективные разработки по экологической оптимизации степной зоны. Самые эффективные из них — система биологического (биогеоценотического, или эколого-ландшафтного) земледелия, разработанная сельскохозяйственной наукой, и развернувшееся в эти годы движение по созданию особо охраняемых природных территорий, регламентирующих природопользование на отдельных узловых участках, концентрирующих биоразнообразие (примером может служить создание системы ООПТ Оренбургской области, проведенное Институтом степи РАН).

VI. Современный этап — новая земельная реформа (с 1992 г.). На этом этапе прослеживается определенная аналогия с реформой 1861 г., когда большие территории переходили в частное владение. Однако следует отметить некоторые существенные отличия от сценария 1861 г. Современная земельная реформа совпала с глубоким экономическим кризисом, поэтому она сопровождается временными положительными экологическими изменениями, снижением нагрузки на природную среду. Во-вторых, в отличие от 1861 г., экологическое состояние степи в целом, ее продукционный потенциал находятся на “низшей ступеньке”, а способности к восстановлению подорваны, поэтому последствия реформы могут быть не просто тяжелыми, а катастрофическими. Положительным же моментом является то, что мы обладаем значительным опытом по работе со степным ландшафтом, накопленным за прошедшее столетие. Итак, что же может ожидать нас дальше?

Нынешнее положение по-прежнему отличается малой предсказуемостью дальнейшего развития. Экономическая и политическая ситуация и представляет угрозу, и дает новые возможности для внедрения нормального, рачительного порядка степного природопользования. Благоприятны прежде всего уменьшение потребности в пахотных землях и снижение сельскохозяйственной нагрузки в целом (увеличение площади залежей, снижение пастбищной нагрузки, применения удобрений и пестицидов). При этом еще не закончен переход от государственной модели владения землей к частной, что пока сохраняет возможности для оптимизации структуры ландшафта наиболее дешевым, простым и естественным способом.

С другой стороны, все земельные реформы в России приводили к экологическому кризису, и нынешняя реформа также несет большую потенциальную опасность, плоды которой потом всей стране придется пожинать не одно десятилетие. Причина этого — отсутствие в реформе механизмов, обеспечивающих экологическую стабильность при новом порядке землевладения и создание необходимой структуры сельскохозяйственного ландшафта. Однако уже вскоре может начаться подъем сельского хозяйства, массовое вложение крупных инвестиций в землю и в территориальные проекты, связанное с изменением способов природопользования. Каждое такое решение определит на будущее экологическое состояние окружающих територий. Так или иначе, этот процесс будет сопровождаться окончательным утверждением собственников на каждом участке земли. А когда отношения землевладения сложатся, при той же структуре землеустройства, которая привела к кризису, внедрить механизмы управления “степным хозяйством” и перестроить структуру землеустройства будет очень сложно. Дальнейшее изменение землеустройства будет долгим, мучительным и дорогим процессом. В результате через несколько лет, когда произойдет интенсификация природопользования, резко возрастет цена на землю, нерешенные вопросы в области управления природными ресурсами решить будет попросту невозможно, как это и происходит сейчас в большинстве развитых стран.

Поэтому главной задачей видится как можно более быстрое внедрение механизмов, препятствующих экологическому кризису в степной зоне, в современных условиях. Эти механизмы должны исходить из новой, соответствующей нынешним условиям, стратегии степного природопользования. Еще ни одна земельная реформа в истории России не уделяла серьезного внимания своим экологическим последствиям — но нам еще не поздно создать такой прецедент.