Экстенсивное использование территории Калмыкии на протяжении полутора веков сопровождалось нарушением экологического равновесия как в компонентном, так и в территориальном аспектах, что привело к серьезным экологическим и экономическим просчетам, негативно отразилось на важнейших природных свойствах земельных ресурсов, и прежде всего - на их продуктивности.

   Географическое положение территории обусловливает изначально низкое потенциальное плодородие почв. Так, в составе сельхозугодий 48,9% засоленных земель, причем в полупустынной зоне доля их возрастает до 57,3%. Сверх того, почвы испытывают значительную антропогенную нагрузку, причем земли используются нерационально. В результате, площадь сельхозугодий, подверженных эрозии, с 1975 по 1996 год выросла с 28,2% до 41%. Выявлено снижение гумуса в почвах пашни до 48% от исходного содержания. В связи с ухудшением мелиоративного состояния орошаемых земель, их площади в последние годы сокращаются. 62,5% орошаемых земель находится в неудовлетворительном состоянии.

   В особенно плохом положении находятся восточные районы республики, где развиваются процессы опустынивания. Биологический потенциал кормовых угодий под влиянием природных факторов и сельскохозяйственной деятельности значительно снизился. Урожайность пастбищ восточной зоны сократилась в 2-2,5 раза, сбитость - увеличилась во столько же раз. Площади открытых песков составили 211,4 тыс га.

   Классические степные и полупустынные сообщества, составляющие кормовую базу животноводства, на большей части территории республики видоизменились. Запасы кормов за десятилетний период уменьшились с 6.918,6 до 5.699,3 тыс ц корм. ед. Площади сбитых пастбищ, особенно в полупустынной и сухостепной зонах, выросли с 2.464,4 тыс га (49%) до 2.728,1 тыс га (54%).

   Для того, чтобы лучше понять сложившуюся ситуацию, будет полезен небольшой исторический экскурс. Известно, что соотношение и состояние угодий в настоящее время, отражает их состояние и использование в прошлом.

   Начало деструктивных процессов связано с расширенной колонизацией калмыцкой степи русскими переселенцами (середина ХIХ - начало ХХ века). Правительство санкционировало передачу земельных участков в постоянное или временное пользование оседлому населению и это создало трудности для эксплуатации пастбищных и сенокосных степных угодий в регионе и привело к нарушению издавна сложившейся системы кочевок. В "Правилах об отдаче земель калмыцких в оброчное содержание" 1837 года говорится: "в виде временной меры дозволено излишние калмыцкие земли отдавать в оброк инородцам, сроком не более 12 лет". В результате, к 1885 году было изъято из калмыцких пастбищ и сенокосных угодий не менее 705.581 десятин земли (1 дес. ( 1,09 га), что привело к сокращению пастбищных пространств и подрыву кормовой базы калмыцкого скотоводства, тем более что в оброчные статьи были отданы наиболее плодородные земли. Сокращение доступной земельной площади вело к уменьшению территории и изменению границ кочевий. Уже в 1884 году представители Главного управления государственного коннозаводства, приезжавшие обследовать Калмыцкую степь, признавали, что "у калмыков имеется лишь видимая масса земель... в их распоряжении находится небольшой земельный запас".

   Земельный кризис отрицательно влиял и на животноводческое хозяйство переселенцев. Нехватка кормов вынуждала население на запрещенный выпас и перегон крестьянского скота через калмыцкие земли. Особенно сказывалась неупорядоченность землепользования на Черных землях, которые наиболее подходили для содержания скота на подножном корме в зимнее время. Постепенное сокращение кочевий, засуха, суровые зимы привели к тому, что Черными землями стали пользоваться постоянно.

   Характерна динамика площадей, занятых незакрепленными песками. Данные Центрального государственного архива Республики Калмыкия (ЦГА РК) свидетельствуют, что на 1886 год в Калмыцкой степи было зарегистрировано 375.026 дес. сыпучих песков. По оценке 1910 г. их общая площадь равнялась уже приблизительно 4.500.000 дес. Ежегодный прирост песков составил в среднем 4.500 дес. Наиболее крупные песчаные массивы находились в Хошеутовском (Черноземельском) улусе - 229.177 дес., Эркетеновском улусе - 71.133 дес., Яндыко-Мочажном улусе (Лаганском) - 39.938 дес.. Харахусовском (Яшкульском) - 13.764 дес., Багацохуровском (Юстинский) - 10.576 дес. На долю остальных улусов приходилось, в общей сложности, более 10.000 дес. песков. Если в 1874 году неудобных земель в Калмыцкой степи считалось до 1 млн десятин, то к 1914 году таких земель оказалось гораздо больше.

   Академик Н.Н. Пальмов приводит сведения, что к 1915 году более 80% степных хозяйств расстается со скотоводством и ищет других занятий, поскольку "степные пастбища, с уничтожением растительного покрова, поедаемого и в корне вытаптываемого скотом, превращались в пустыни и пески". Приводя данные докладов Управления Калмыцким народом, он подчеркивал свою обеспокоенность по поводу состояния земель.

   В 70-е годы ХIХ в. стали предприниматься отдельные разрозненные и эпизодические опыты по закреплению песков, получившие широкое развитие после утвержденного в 1902 году мнения Государственного совета о борьбе с песками. В начале ХХ века борьбу с песками ведут различными методами, и исторические источники свидетельствуют о первых попытках более рационально подходить к использованию земли. Среди мероприятий можно назвать такие, как запрет на распашку в течение 3 лет "во избежание увеличения песков" (1902 г.) и "частичное закрепление площади сыпучих песков" под руководством специалистов (Решение съезда улусных попечителей и калмыков-скотоводов в 1907 г.). В 1906-1907 гг. был заложен первый в Калмыцкой степи опытно-показательный участок по закреплению песков (на территории современного Юстинского района). После первого года пескоукрепительных работ сделаны выводы: "пески Астраханской губернии при условии оставления их в покое, т.е. при изъятии их из пользования хотя бы на время вегетационного периода, начинают быстро зарастать различными травами, постепенно превращаясь в крепкие, пригодные для выпаса места".

   В литературе приводятся примеры неоднозначного отношения местного населения к "добровольному производству пескоукрепительных работ". Сходы Хошеутовского и Яндыко-Мочажного улусов отказались поддерживать эти работы, тогда как сход Эркетеновского улуса поддержал правительственные мероприятия.

   Любопытно, что шаги, предпринимаемые царским правительством по укреплению песков, в советской историографии трактуются как "антинародная и антинациональная аграрная политика по отношению к калмыцкому населению". Российское Правительство считало, что только централизованное управление Калмыцкой землей может приостановить дальнейшую опасность роста песчаных площадей. Передача массивов песков в государственную казну имела целью остановить рост песков на территории Калмыцкой степи и происходила по следующей схеме:
   1. Участки песков полностью отмежевывались и изымались.
   2. Передавались казне в централизованное управление сроком на 20 лет.
   3. Полностью запрещалось любое использование этих участков на весь период работ.

   В результате, был сформирован первый регулирующий принцип экологической политики в Калмыцкой степи: отводить возможно большие площади песков для запрещения хозяйственного использования.

   Уже упоминалось об отдаче земель в оброчное содержание. Оброчные статьи (аренда) приносили значительный доход калмыцкому капиталу, однако, плата, устанавливаемая за земельные участки, не была достаточно обоснованной. Многие надзиратели за оброчными статьями осознавали необходимость "собрания гербариев летней, весенней, осенней флоры, подбора коллекций почвенных образцов, механического и химического анализа почвы и производства хозяйственных съемок. При отсутствии точных данных на этот счет, в вопросе ценности той или иной оброчной статьи приходится руководствоваться почти одними теоретическими соображениями, имеющими условное значение. Между тем, для выяснения производительности угодий, необходимо заложение пробных площадей и точный учет в течении ряда лет", т.е. выяснение производительности сенокосных и выпасных угодий.

   Надзирателями подчеркивалось, что с увеличением населения степи такое положение ставит преграды не только росту экономического благосостояния, но и поддержанию его на определенном уровне. В начале ХХ в. в Калмыцкой степи, в связи с ухудшением состояния земель, от которых напрямую зависела экономика целого народа, стали подниматься вопросы об изменении условий скотоводческого хозяйства и об уделении внимания земледелию, поскольку скотоводство в степи поставлено крайне примитивно, исключительно на пастбищном содержании "вне связей с хлебопашеством и травосеянием".

   Надзиратели предлагали урегулировать распашку и усовершенствовать технику землепользования для группы земельных участков, что являлось принципиально новым подходом к рациональному использованию земель Калмыцкой степи. Можно считать "Доклады надзирателей за оброчными статьями" первыми документами по регулированию землепользования, вносящими элементы охраны и оценки земель, введения севооборотов. Их наблюдения стали важным вкладом в дальнейшие мероприятия по обустройству, дальнейшему экономически целесообразному перераспределению, переоценке земель для установления арендной платы.

   "Деньги, поступающие за содержание оброчных калмыцких степей, суть общественная принадлежность улусов и определяется на пособие разоренным несчастными случаями калмыкам, покупкам для них рогатого скота", "на сей предмет деньги поступают в улусные суды по принадлежности, которые в покупке скота и раздаче бедным калмыкам руководствуются правилами, изданными для употребления денежного капитала" (акад. Н.Н. Пальгов).

   Историческое прошлое дает нам примеры регулирования природопользования на территории Калмыкии. Безусловно, наша наука добилась немалых высот в анализе, качественной и количественной оценке деструктивных процессов. Мы можем отследить изменения в природе не только наземными, но и дистанционными методами. Но мы недалеко ушли от понимания, которое сформировалось еще сто лет назад: чтобы благосостояние калмыцкого народа улучшилось, необходимо постоянно и неуклонно выравнивать баланс между потребностями производства и экологической емкостью наших земель.

   Контакт: Татьяна Ивановна Бакинова, к.б.н., директор Калмыцкого предприятия ЮжНИИГипрозем.
   358000 Элиста, Чкалова, 36. Калмыцкое предприятие ЮжНИИГипрозем.
   Тел. (84722) 52 919.

   Когда же было хуже ?

   Представляется, что основная ценность статьи Т.И. Бакиновой состоит в анализе первых опытов реставрации нарушенных выпасом угодий в XIX - начале XX вв. Это действительно очень интересно. Особенно показательно, что в тот период, когда нарушения были еще очень далеки от катастрофы (это не только мое мнение, но и взгляды таких ученых, как С.В. Зонн, И.А. Трофимов и др.), общество уже предпринимало конкретные шаги к улучшению угодий и недопущению их полной деградации. Эта тема в литературе представлена крайне скудно.

   Однако, общее впечатление, складывающееся при чтении статьи, невольно сводится к оценке состояния калмыцких угодий в тот период именно как катастрофического, сравнимого с современным положением дел. Интенсивное течение деструктивных процессов Т.И. Бакинова связывает с расширенной колонизацией Калмыцкой степи русскими переселенцами, круглогодичным использованием пастбищ, распашкой земель. Следует заметить, что многие факты и цифры явно сильно завышены. Например, высказывание акад. Н.Н. Пальгова о том, что в 1915 г. "более 80% степных хозяйств расстается со скотоводством и ищет других занятий, поскольку степные пастбища, с уничтожением растительного покрова, поедаемого и в корне вытаптываемого скотом, превращались в пустыни и пески". В настоящее же время, когда процессы опустынивания приняли гораздо более значимые масштабы, - площади сбитых пастбищ оценены в 54% (см. начало статьи).

   Что касается колонизации, то не могу не привести цитату А.Н. Краснова, посетившего Калмыцкую степь в 1885 году: "Внутренняя степь доныне еще представляет местность, населенную калмыцкою ордою, которой почти не коснулась цивилизация, сильно дающая себя чувствовать на окраинах. Русских поселений здесь нет и вряд ли еще скоро они и будут (!!! - В.Н.). Прежде почта содержалась русскими ямщиками; теперь и она в руках калмыков..." и т.п. Вероятно, Т.И. Бакинова вслед за акад. Пальговым не совсем верно географически соотносит прежнее понятие "Калмыцкая степь" (включавшее и приволжские земли Астраханской губернии - Енотаевск, Черный Яр и др.) и современные границы Калмыкии. Именно по периферии (т.е. за пределами современной Калмыкии) русская колонизация действительно оказала существенное воздействие на природную среду. Для примера - цитата из В. Шперка (1895, Энцикл. словарь Брокгауза и Ефрона, статья "Калмыцкая степь"): "летучие пески в степи начинаются южнее Черного Яра и сначала появляются небольшими отдельными площадями, которые достигают у г. Енотаевска огромных барханов... Между Харахусами и Икицохуром дюны исчезают и степь до Ергеней становится совершенно равнинной". Кроме того, понятно, что если советская историография даже опыты царского правительства по укреплению песков трактует как "антинародную политику царизма", то говорить об объективной оценке состояния сельскохозяйственных угодий в этих работах вообще не приходится. Огульная критика всего, что было до 1917 г., вообще определяет стиль публикаций 20-30-х гг. Это необходимо принимать к сведению при оценке приводимых цифр и высказываний.

   Не знаю также, правомерно ли говорить о том, что соотношение и состояние угодий в настоящее время отражает их состояние и использование в прошлом. Пример Калмыкии, по-моему, говорит как раз об обратном. И в этом-то несоответствии как раз и кроется причина современной экологической катастрофы.

   В.В. Неронов